четверг, 29 октября 2015 г.

Моє серце завжди в цьому місті

Сьогодні я у Львові.

Хотілося багато написати та додати трохи фотографій, але мій ноутбук, здається, проти цього. Він втомився і хоче на вічний відпочинок, вірою і правдою відпрацювавши в нереально напруженому режимі три роки.

Тримаймся, друже. Твої побратими раніше не витримували і року.

А писати і розповідати, здається, маю вже коли повернуся додому. 

День другой мамы

Вот уж не знаю, случайно или специально, вчера вдруг захотелось мне на ночь глядя снова посмотреть один из самых любимых мной фильмов - "500 дней лета". В первой сцене как раз один из героев представляет концепцию поздравительной открытки "День другой мамы"...


А накануне, вспомню, как раз речь шла про 1994 год, когда я не смог поехать на театральный фестиваль во Львове из-за досадной болезни, едва не прервавшей мое бренное существование...

А сегодня, когда я к вечеру окончательно собрался выехать в свой самый любимый город в этом мире - во Львов - я понял, к чему были все эти кусочки и вот, наконец, пусть гораздо позже, чем обычно, но есть тема для "Есть, что вспомнить!"


В конце июля этого года, когда Мама посмотрела фильмец с моим участием про то, как создавалась #КПИстена - она резюмировала свое родительское мнение фразой: "Да все с тобой понятно, Сережа... Ты актер и именно это у тебя лучше всего получается. А тут - твои зрители, поэтому тебя так и прет..." И я не спорил. Действительно, где бы я ни был и чем бы не занимался в этой жизни - с определенного момента я понял, что она - на самом деле - большой театр и все мы в ней - актеры. 
И именно поэтому я подумал, что теперь, пожалуй, спустя много лет - пора высказать все, что я не хотел высказывать раньше о моей Второй Маме - крестной. Елене Гаджиловой.

В бытность моей жизни на Бабурке однажды вдруг пришел такой день, когда я понял, что таки да, мне остро необходимо приобщиться божиих таинств и принять крещение. Мое желание было совершенно сознательным и поэтому не кто-то за меня выбирал, а я сам принял решение о том, кто по православному обычаю мог бы стать моими крестными родителями. И,  недолго думая, пришел к режиссеру нашего школьного театра и сказал примерно так: "Лена Валентиновна, я решил принять крещение, не могли бы вы согласиться стать моей крестной?"

И она согласилась.

Мое отношение к ней с этого момента поменялось, причем смысл этого изменения я понял много позже.  Мама Лена, в свое время, вытащил меня из скорлупы, в которую я сам себя запихнул при переезде из Барнаула в Запорожье. Ей это стоило, конечно, каких-то сил и нервов, но именно благодаря полученному от нее представлению о взаимодействии между людьми, как между актерами и зрителями, о перетекании энергии от человека к человеку, как от учителя к ученикам - я считаю, что сформировал свое собственное "Я". Вместе с тем, я приобрел качества, которые одинаково играли со мной и хорошую и плохую шутку. Я стал тем, кем я есть и благодарен ей за это.

Для меня, правда, Мама Лена тут же перестала быть "учителем в школе" и даже "режиссером в театре". Она мгновенно была вознесена на недосягаемый пьедестал духовного наставника и я до сих пор стараюсь всячески ограждать этот идеальный образ от любых "мирских" черт. Это человек, у которого нет возраста. У которого нет никаких проблем в жизни. Который никогда не унывает, и у которого в любое время в доме есть место для любого количества самых разных людей... 

Недавний ее звонок, который был вызван моими публикациями на страницах блога после смерти Мамы - словно выдернул меня из-за кулисы на авансцену. Традиционно, не остается ничего другого, кроме как сказать:

Спасибо, Мама Лена, за все, что вы сделали для меня в этой жизни.


вторник, 27 октября 2015 г.

На тот свет и обратно

Двадцать один год назад, в аккурат в октябре 1994 года произошла история, которая вспоминалась не один раз за все эти годы и за последние дни особенно.

Непримечательный день подходил к концу, с коллегами по нашему небольшому альтернативному театру с названием "Театр-студия "Семьдесят семь" мы сидели у меня дома на Сталеваров и обсуждали подготовку к выезду на очередной театральный фестиваль во Львов. В предвкушении сказочного общения в своей собственной театральной среде мы уже представляли, как это будет здорово и что мы будем делать за несколько дней фестиваля, который в 1993 году уже оставил неизгладимый след в моей памяти. У меня было ощущение, что я заболеваю, поэтому я пил какие-то противопростудные порошки и когда мы закончили совещаться - друзья ушли и я остался один. И тут меня вырубило напрочь. Организм расслабился, понял, что больше комедию ломать нет перед кем...

По счастливой случайности, Мама вдруг пришла с работы домой гораздо раньше обычного. Обыкновенно, в творческом порыве, она сидела за компьютером до девяти часов вечера, а то и до полуночи, тем более, когда ничего приятного ее не ждало дома. Она тоже таким образом сбегала от действительности, насколько могла. И тут вдруг - что-то около шести часов вечера. Темнело.

Она обнаружила мое тело в комнате. Я еще помню, что был в сознании, но двигаться и говорить не мог. Само собой, сначала она подумала, что ее сын напился с дружками или, еще того хуже, с какой-то наркотой перебрал, а я пытался объяснить ей, что нет, я просто рухнул и мне чертовски плохо. Она померяла температуру и, увидев на градуснике цифры 42, побежала вызывать скорую помощь. В первый раз в жизни в этот момент у меня была такая высокая температура и в первый раз мне вызывали скорую помощь. 

Как меня выносили и везли я уже практически не помню. Мой замечательный врач в пульмонологическом отделении 6-й городской больницы в Запорожье позже объяснил мне, что на фоне хронической усталости и общего ослабления организма вирус гриппа, который в него проник, не встретил сопротивления и ударил везде, где только можно и это произошло стремительно, за несколько часов. В результате инфекционного токсического шока наступил практически паралич, а в самом слабом месте - в правом легком - появился очаг воспаления. Когда меня уже откачали и я более-менее стал соображать, он зашел ко мне поздно вечером на третий день и говорит: "Хорошо что успели привезти. Еще бы пару часов и все могло закончиться иначе..."

Думаю, не нужно объяснять, что должна была чувствовать Мама, когда у нее на руках практически умирающий семнадцатилетний сын. Позже она мне рассказала, как дело было в скорой помощи.

Во-первых скорая привезла меня сначала не в ту больницу. Меня выгрузили, положили в коридоре на каталочку и стали размышлять, что со мной делать. Врач в приемном отделении как-бы не горел энтузиазмом и флегматично пытался сплавить очередное тело в больницу по месту жительства, а не по профилю. Ему помогала в этом крупная и характерная женщина-медсестра. Мама, само собой, пыталась найти какое-то решение и понять, что нужно сделать сейчас и разворачивается неторопливый разговор:
- Нуууу... - затягивает доктор, скрестив на животе руки, - У нас во-первых нет мест...
- Так что, мне его тут в коридоре оставить? - спрашивает Мама.
- Люда, - повернув голову к медсестре, лениво спрашивает врач, - а что там с этим пациентом, которого недавно привезли по скорой?
- А-аа, тоже Сергей, кажется, - торопливо подхватывает его мысль услужливая тетка, - Был сегодня, да. Так он УМЕР.
В воздухе повисает гробовая тишина. Даже ленивый доктор, глядя на свою медсестру,  понимает, что произносить такое вслух над едва живым телом только что привезенного очередного больного в присутствии его матери - не лучший способ разрядить обстановку и подбодрить людей. Врач молча пронзительно смотрит в глаза медсестре, а она так и не понимает, наверное до тех пор, пока в очках врача не побежали буквы: "ТЫ ДУРА, ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ?!" Тогда медсестра спохватилась, заохала, стала извиняться и плести что-то бессвязное, что она что-то перепутала и вообще там было другое имя...

На счастье в этот момент зашли медики из бригады скорой помощи и сказали: "Ладно, мы все выяснили - повезем его сейчас в Шестую..." Носилки забрали из коридора, погрузили снова в ту же машину и перевезли меня в другую больницу, которая была буквально в трехста метрах от дома. 

Мама в очередной раз спасла меня. И кто-то заставил ее пойти домой именно в это время. Спасибо, что дали мне возможность сыграть еще много ролей в этой жизни...


понедельник, 26 октября 2015 г.

Выборы-выборы...

Задавшись целью каждый день писать истории в блоге - я каждый день и каждую минуту вспоминаю Маму и целый день по ходу занимаюсь их формулированием. Обычно, чтобы после 22 часов сесть и записать все, что я понапридумывал. Вчера, кроме очень важного повода, собственного дня рождения, был второй повод, который я никак не хотел упоминать вчера, но считаю совершенно необходимым сделать это сегодня.


Помимо прочего, в воскресенье днем я успел сходить и проголосовать на выборах депутатов местных советов. Лена, традиционно, пролетает мимо этого акта гражданской сознательности, поскольку ехать по месту регистрации нас каждый раз как-то ломает и каждый раз мы думаем, что в этот раз без нее Украина как-то уж обойдется. Унылая картина на пустующих участках, хмурые люди, которые не очень хорошо понимали, что они вообще тут делают... Довольно тягостное и неприятное было ощущение. Совсем не такое, когда в прошлый раз на волне национального патриотизма мы толпами бежали голосовать за "Жить по-новому" в исполнении Петра Порошенко.

В этот момент я вспомнил Маму в очередной раз и порадовался, что этой глупости и идиотизма она уже не увидит. Собственно, посмотрев самое начало кампании ее интерес к этим выборам исчез сразу. И как-то "по-новому" особенно не получалось. И вечно всех напрягающее расстояние одного танкового марш-броска от границ Мордора не способствовало позитивному настроению. И самочувствие не располагало, конечно. Вместо того, чтобы тратить последние месяцы на усваивание помоев, которые дружно лились со всех сторон - она поступила разумно. Она смотрела хорошие фильмы и слушала архивные передачи с интеллигентными людьми, которые ей были интересны.

Странно, но в этом контексте я вспоминал маму в июле. Едва только началась предвыборная вакханалия - я даже пытался быть ей полезным и найти свое место. Я даже вдруг начал собирать снова коллекцию предвыборной агитации, чего не делал с 1996 года, когда в рядах "Партии Зеленых" (смешно, правда?) участвовал в победе их 10% на выборах в Верховную Раду. И только я вспомнил, как двадцать лет назад мы с мамой воодушевленно обсуждали тонкости политических программ и персоналии - как меня тут же как отрезало. И не интересно стало, противно, и коллекцию образца 2015 года я тут же выбросил. И перестал интересоваться происходящим в политикуме.

И вот, наконец, стою я в кабинке за шторками и держу в руках две бумажки разных цветов - голубую и розовую (типа, одна для мальчиков, а другая для девочек - что-то подначивало посмеяться, как ни грустно все это было). И смотрю на длинный, в очередной раз Неприлично Длинный список каких-то названий и имен. Стою и думаю: "Кто все эти люди?"

Несмотря на довольно жесткий, но конструктивный диалог на политические темы, который происходил обычно у нас дома - Мама никогда не навязывала мне свою точку зрения и тайна голосования в детском и в сознательном возрасте в нашей семье всегда соблюдалась. Даже если кто-то в шутку задавал вопрос "А ты за кого проголосовал?" - должен был понимать, что неизменно в ответ получит холодный взгляд и  совершенно серьезный ответ, что, вроде, это мое личное дело. В этот раз я долго читал список вверх и вниз и вспоминал эту традицию. Оказалось так, что практически третью часть людей из этих списков я знал весьма близко и совершенно не с той стороны, которую они во время предвыборной кампании напомаженно пытались представить потенциальным избирателям. Я пытался найти хоть какой-то повод, что-же может меня сподвигнуть и сделать хоть какой-то осмысленный выбор? Не находил и снова порадовался, что в этот раз Маме не пришлось его делать. А позже вечером я увидел этот шедевр в исполнении Владимира Зеленского и пожалел, что Мама этого уже не увидела:
Достало!
"Смотрю в тебя, как в зеркало" Владимир Зеленский смог высказать все, что накипело в душе рядового украинца. Тут все и обо всех.Внимание, присутствует ненормативная лексика. 18+
Posted by Наш Киев on 25 октября 2015 г.
Нет, правда, я не стал и портить свой бюллетень, хотя искушение было довольно большим. Насколько мог за минуту, пока находился в кабинке - я постарался прочувствовать, что же будет завтра после моего выбора?

Когда я вышел с избирательного участка в парк, где гуляли Лена с Павликом - я увидел другое. Тепло и немного солнечно, яркие золотые деревья и все вокруг усыпано золотыми листьями. Еще чистыми и красивыми и малыш с мамой собирает букет из этой красоты.

В этот момент я окончательно забыл обо всем остальном и, несмотря на понятное ожесточенное противостояние политических сил, которое идет вокруг после выборов - не вижу его и не хочу замечать. Утром по дороге в детский сад Паша поднял и подарил мне красивый листик каштана и сказал: "Папа, это тебе. Возьмешь его с собой на работу."

Спасибо тебе, сынок.

воскресенье, 25 октября 2015 г.

День рождения


В моих историях нет картинок и фотографий в последнее время. Так получилось, что в Девятый день я продумал тематику ежедневных публикаций и обычно сажусь написать очередную историю по плану поздно вечером, когда Павлик ложится спать, поцеловав папу перед сном. А вот сегодня, с первыми поздравлениями с моим очередным Днем Рождения, я начал собирать этот материал с утра. И начал с фотографий... И с самой главной, которая мне была нужна - с фотографии с моего первого дня рождения. Где мне исполнился один год. 


В этом году свой тридцать восьмой (господи! это мой что-ли?!) день рождения я отмечаю без Мамы. То, что казалось таким привычным на протяжении всей жизни, с разными, конечно, оттенками - вдруг стало другим. Теперь она не позвонит по телефону, не подарит очередной свой стих с глубоким подтекстом... 

Вобщем-то, так получилось, что уже много лет я избегал любых праздников и особенно ненавидел Новый Год и свой День Рождения, потому что количество негативных ассоциаций, связанных с этими датами, перевалило за шкалу допустимого. Иногда, бывало, изображал бурную радость и веселье, но это была, скорее, защитная реакция моего организма, за которой он скрывал то, что никому не хотел показывать. Когда-то я даже описал этот феномен термином "публичное одиночество"... Чем больше внешняя активность и чем больше людей - тем более одиноким и закрытым я себя чувствовал.

Сегодня я переосмысливаю свои ощущения, потому что никогда ранее я не понимал, как сейчас, какое на самом деле большое чудо совершила моя Мама, когда дала мне жизнь и позволила, таким образом, пережить и испытать все-все-все в моей жизни, как хорошее, так и плохое. И вот только ради этого, как я бы объяснил это сегодня своим детям, этот день стоит выделить среди других и лишний раз вспомнить все произошедшие за очередной год события и лишний раз сказать спасибо тем, кто дал тебе счастье вообще думать об этом.


Все свое детство я провел в Барнауле возле Роддома, где 25 октября 1977 года в 23:45 я появился на свет. Этот двухэтажный комплекс был прямо у нас во дворе, и мы обожали играть вокруг него. Особенно с той стороны, где на улице Молодежной к Роддому примыкал Морг. Вот вам символика. Рождение и Смерть рядом. Практически, в одном флаконе...  В этом году, вспоминая все это, я открыл этот символизм совершенно неожиданно для себя. И многое, в том числе сохранившийся мой рисунок, посвященный моему пятому дню рождения (1982 год, надпись собственноручная) - вдруг стало выглядеть совсем иначе. 


На первом этаже было много интересных штук вроде операционных, а со второго этажа вниз из окон все время выглядывали разные роженицы и их мужья-папаши снизу что-то им кричали и писали записочки. Да, мобильных телефонов, с помощью которых можно было разговаривать, стоя у окна и с которых можно было постить фотографии с первых дней жизни малыша - тогда не было. Было просто весело и интересно Жить.

Лишь много лет спустя на кухне в Запорожье, в день моего восемнадцатилетия, за бутылочкой болгарского коньяка, открытой на троих с дядей Алексеем - Мама рассказала мне немного другую историю про мое появление на свет:

- Ты, ведь, никак не хотел появляться. Вроде бы началось все еще в воскресенье вечером (23 октября) и я себе спокойненько взяла сумочку с приготовленными вещами, собралась и отправилась пешком в роддом. Грин где-то был, не помню, а я пошла сдаваться. Определили меня в палату, вроде как рожать буду, а тебе, наверное, это не понравилось и схватки как начались, так тут же и прекратились. И я вроде бы вся такая лежу в предродовом отделении и ни малейшего намека. Уже вобщем и день идет к концу, я есть хочу, потому что меня уже не кормили, думали в родильное отделение отправлять. И никак. Ну говорят, милочка, давай уже что-то решать и начали стимулировать. Выталкивать тебя, так сказать, в реальную жизнь. Вечером в понедельник у меня начались схватки и всю ночь и весь день 25 октября я провела в адских мучениях. Это просто не передать словами. А ты все ни в какую... Ну и вот когда я, чувствую, совсем дело худо - приходит ко мне врач и говорит так серьезно: "Ну, Люба, ребенок уже задыхается. Выбирай - или ты будешь жить, или он." 

В первый день Скорпиона, за четверть часа до полуночи операция по извлечению меня на свет Божий успешно завершилась. Спасибо, Мама, что выбрала мне жить...

Никогда раньше не обращал внимание, но на протяжении многих лет Мама носила ключи от дома на этом брелке - с Зеленым Скорпионом. Получается, я всегда был рядом с ней... Брелок оторвался от ключей в ночь, когда Мамы не стало. В девятом часу вечера, когда Аня поехала в магазин, она вернулась и протянула его мне со словами:

- Я взяла с собой ее ключи, понимаешь, а он оторвался в кармане. Я подумала, что он должен быть у тебя. Ты видишь? Это Зеленый Скорпион... Она никогда не расставалась с тобой...

Вероятно, самым ярким и ожидаемым впечатлением о днях рождения в моем детстве - был торт, который Мама пекла по этому поводу. Нужно сказать, что занималась домашней выпечкой она редко и, как она сама про себя говорила, не умела этого особо делать. Ее арсенал домохозяйки состоял из нескольких отработанных до автоматизма, беспроигрышных рецептов, которые, однако, всегда были невероятно вкусными и я целый год ждал следующего дня рождения, чтобы Мама снова испекла свой вкусный торт и украсила его кремом.

Сегодня утром мы достали из холодильника торт, приготовленный моей Леной. Он был таким же невероятно вкусным и, самое главное - ОН БЫЛ СОВЕРШЕННО ДРУГИМ! Доедая только что последний кусок вместе с Павликом, я понял, что меня так беспокоит в этом образе. То, что мамины торты были другими. Мама никогда не делала бисквитов и никогда в жизни не делала масляный крем. 

Даже в таких мелких элементах я вижу, что теперь все будет по-другому. По новому. Не так, как было раньше. И это хорошо. Это и есть жизнь - череда бесконечных изменений.

Спасибо тебе, Мама. И с Днем Рождения меня.

23:45 - тридцать восемь лет назад в городе Барнауле операция успешно завершилась...









суббота, 24 октября 2015 г.

Про день непониманий...

Еще в тот самый вечер, сразу после похорон Мамы, вспоминая, как уходили из жизни близкие мне люди - я понимал, что с каждым звеном этой цепи я становился старше. В каждом из этих эпизодов багаж моего собственного жизненного опыта становился все больше. А шрамы - все глубже...

И вот следующая история происходила уже в 2006 году, осенью, когда мне исполнилось 29 лет.

Своего дядю Васю я не видел шесть лет с тех пор, как мы сидели за столом на поминках деда и что произвело тогда такое неизгладимое впечатление. За это время произошло много событий - необычайно насыщенное оказалось время в моей жизни. Студенческие отношения с Леной успели развалиться на фоне колоссальных семейных трагедий. Ее место незаметно заняла Аня, успела стать моей официальной супругой, успели появиться на свет дети. В 2003 году старшая дочка Маша и в 2004 году - младшая дочка Саша. Успел появиться и исчезнуть первый самостоятельный бизнес, уже появился второй... Когда разворачивались эти события - мне казалось, что я уже все знаю в жизни.

В двухкомнатную квартиру на улице Героев Сталинграда, где жил Вася со своей женой, Мама с братом Алексеем вошли спустя несколько часов после смерти его жены. И за считанные минуты до того, как в квартиру вошел человек, который "пас" эту семью безнадежных алкоголиков в расчете на легкую наживу в виде недвижимости, стоимостью порядка 30 тысяч долларов. "Случайности, мой дорогой друг - не случайны," - говорил герой одного моего любимого мультфильма... Стоило в тот день им придти немного позже, или стоило соседу не  дозвониться им по телефону, и Васю, скоре всего, мы бы больше никогда не увидели.

На протяжении последующего почти года - темой воспоминаний было возвращение Васе человеческого облика, приватизация, а потом выдраивание квартиры и ее ремонт с целью продать, отрезать и оставить в прошлом эту страшную страницу истории.

Вася лечился, жил с Мамой дома на улице Сталеваров и находил новый смысл жизни в общении с "внучками" Машей и Сашей, периодически приходившими в гости. Мы старались вернуть его к нормальной жизни. Помогали найти занятие, работу, хобби. Когда дело близилось к концу с ремонтом и можно было начать думать о том, на что поменять эту двухкомнатную квартиру - Вася как-то завел разговор:
- Ты знаешь, Сережа, я вот что подумал. Мы же скоро закончим с этой квартирой и можно будет ее поменять на меньшую с доплатой?
- Да, - говорю, - Конечно можно. Но это ты сам будешь решать, как поступить. Я могу только тебе помочь, если это в моих силах.
- Я бы хотел, чтобы у меня была небольшая однокомнатная квартира недалеко от Любы, чтобы и внучкам удобно было приходить в гости...
- Отлично, Вася. Значит так и будет.
- За сколько можно продать эту квартиру?
- Ну, в нынешнем состоянии можно выставлять тысяч за 30, но соглашаться, если будут брать за 26-27...
- А однокомнатная хрущевка хорошая сколько будет стоить?
- Ну, где-то от 13 до 16 тысяч.
- То есть, останется еще 11-14 тысяч долларов?
- Сложно сказать, но в принципе - где-то так...
- Тогда послушай, что бы я хотел. Давай закончим ремонт, продадим эту квартиру как можно дороже. Во-первых, ты заберешь все деньги, которые ты потратил на ремонт. Во-вторых, я бы хотел что-то сделать для твоей Мамы. Что ей нужно?
- Она давно мечтает съездить в Париж...
- Вот! Купим ей туристическую путевку в Париж. Купим хорошую и небольшую квартиру, я там буду жить, буду работать где-нибудь на складе. И я хочу, чтобы эта новая квартира принадлежала Маше и Саше. Чтобы, если что - внучки на старости лет хоть стакан воды мне пришли подать, когда я буду умирать... А на оставшиеся деньги я хочу купить тебе машину. Тебе же нужна машина...
- Вася, - сказал я тогда,  с трудом сдерживая слезы, - Спасибо за доверие. Это очень серьезное, мужское решение и я тронут, что ты сказал все это мне. Я сделаю все, что в моих силах - так и будет.
Этот разговор был НАСТОЛЬКО не таким, не похожим и близко на тень от человека, вытащенного из этой злосчастной квартиры и буквально возвращенного к жизни с того света! 

Чем дальше - тем больше Вася боялся этой новой, светлой жизни, которую мы по крупицам создавали вместе с ним. Мы замечали, что он тайком снова начал пить, и все чаще. Тем не менее, я сделал все, что было необходимо, чтобы выполнить план, о котором мы с ним тогда договорились. Успешно был найден покупатель на квартиру на Героев Сталинграда. Была взамен найдена хорошая однокомнатная квартира на улице Яценко. Было получено решение опекунского совета, на основании которого от имени несовершеннолетних детей договор купли-продажи квартиры должны были подписать родители. На 14 сентября были назначены одновременные сделки по продаже и покупке... Вася должен был вернуться утром с ночной смены (устроился работать сторожем на складе, как и говорил) и мы сразу должны были ехать к нотариусу. Все уже были одеты и готовы.

В 8:30, примерно в то же самое время, что и семь лет тому назад мне позвонила Мама и сообщила, что умер дедушка - в квартире на Сталеваров раздался телефонный звонок. Я стоял рядом в прихожей и взял трубку. Сбивчивый голос незнакомого человека долго и путанно объяснял мне, что ночью Василий Иванович скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности, ориентировочно около 4-х часов. Его недавно обнаружили, когда люди начали приезжать на работу, а им никто не открыл ворота...

Вот так. Вместо радостного и светлого события, символического вступления в новую жизнь - я поехал на склад опознавать тело.

Циничный процесс организации похорон Васи, за исключением этого эпизода, прошел мимо меня. Практически, всеми вопросами занимался его брат-близнец Алексей.

На кладбище я уже не выдержал. Я рыдал, стоя над могилой. Рыдал от собственного бессилия что-либо изменить. От недоумения, от непонимания, почему вместо того, чтобы помочь этому человеку - его вот так картинно забирают из этой жизни? От злости на Всевышнего за то, что он именно вот так все устроил, а ведь все, казалось, было так хорошо! От того, насколько мало зависит от нас самих и как стремительно все может измениться в любую минуту...

В это время на моих глазах разворачивалось невероятное по глубине и яркости действие.

Рабочие устали бить руками слежавшийся грунт и, чтобы успеть к похоронам, сделали не могилу. Они сделали Дырку в земле, в которую предстояло опустить гроб с телом одним концом вниз, повернуть и просунуть его, чтобы тот поместился. Дырка оказалась такой, что гроб не входил в землю. Уже опущенный в могилу, его вынули обратно и человек с лопатой прыгнул в дырку, чтобы зачистить края и расширить ее на несколько сантиметров. "Ты посмотри, не принимает Васю земля," - говорила сквозь слезы Мама. А когда гроб стали спускать второй раз - полотенце оборвалось и он с грохотом рухнул на дно. Над всем этим возвышался крест, на котором неправильно была указана дата его смерти. Тот, кто писал цифры - ошибся и вместо 14.09.2006 похоронил этого человека на один день раньше. Вероятно, посчитал что Тринадцатое число - лучше подходит в этой ситуации.

"Вот в этом весь наш бедный Вася, - причитала Мама в этот момент, - даже после смерти у него все не так, как у людей..."

Собственно, еще тогда на Капустяном кладбище в Запорожье, у меня впервые появилось некое тревожное ощущение следующей смерти. Следующей и стала Мама. Тринадцатого октября.

пятница, 23 октября 2015 г.

Все те же знания. Часть вторая.

На протяжении последнего года часто бывали ситуации, когда, например, я предлагал маме тему для размышления или рассказа, но она браковала ее и аргументировала это тем, что слишком много плохих воспоминаний связано с ней. Поэтому целый ряд семейных страниц, весьма содержательных и ярких, в чем-то поучительных - остались за рамками нашего творческого процесса. Зачем вспоминать плохое?

Однако, в продолжение моего размышления об уроках, я неизбежно вспомнил следующий сюжет, который произошел как бы гораздо ближе ко мне в пространстве, чем смерть бабушки в 1988 году, но тоже - где-то далеко-далеко по ощущениям, и я снова не понял, как же с этим поступать и как реагировать.

В 1999 году ушел из жизни Иван Васильевич Журавлев - мамин отец и мой дед.

А тут нужно сказать, что последние годы жизни этого человека с весьма тяжелым характером бывшего первого секретаря крайкома компартии СССР, сосланного в чин заместителя начальника УВД Запорожской области, а, впоследствии, неудавшегося табельщика на оборонном заводе - были очень тяжелыми для всех, кто окружал его. А для меня - творческого и свободного человека с собственными представлениями о жизни - тем более. Опуская подробности, которые нет смысла вспоминать, чтобы не плодить понос в этом мире - скажу только, что по причине постоянных конфликтов и разногласий в один прекрасный день я просто схватил какие-то вещи и ушел из дома. В ночь. В никуда. В 1996 году мне было каких-то 19 лет, я только закончил учебу на втором курсе исторического факультета и что делать я просто не знал.

Какое-то время я скитался где попало, жил то в общежитии у друзей, то в гостях у кого-то дома. Я просто сбежал на самом деле, а Мама, как всегда, приняла на себя весь удар и всю тяжесть. За себя, за отца и за меня, которого на протяжении последующих трех лет закрывала и оберегала от любых столкновений с дедом... Получилось так, что вскоре после этого события я прописался надолго в доме невероятной и такой же изрядно чокнутой, как и я сам, Лены, с которой мы прожили почти шесть лет. Разве что официально не регистрировали наши семейные отношения, поскольку оба считали это чем-то противным и не нужным...

Именно в ее доме однажды утром раздался телефонный звонок. Звонила Мама. Я сейчас помню, что голос ее был невероятно уставшим, однако в нем ощущалось, что все самое тяжелое уже осталось позади. К девяти часам утра она уже выполнила всю ту печальную, циничную, но необходимую работу, с которой я столкнулся на прошлой неделе сам. Она не сделала этого ночью, когда обнаружила бездыханное тело, а уже утром, дождавшись, когда я проснусь, просто сообщила мне информацию: "Сережа, доброе утро. Дедушка ночью умер." Я смог ответить только "Я понял," - и она положила трубку телефона.

Позже мне было много раз стыдно, за свое детское ощущение в этот момент. Но я хорошо помню этот оттенок облегчения и радости, которым сопровождалось слово, которое я выдохнул после этого короткого разговора:

Всё!

После этого я увидел деда только во время прощания с усопшим в квартире. В этот момент я увидел умершего человека вблизи впервые и подумал - как мертвые люди не похожи на живых... Нас троих, самых молодых "детей" (меня, Лену и двоюродную сестру Алёну) втолкнули комнату, чтобы "проститься". А я  стоял, смотрел на все это и откровенно не понимал, что я сейчас должен делать и чувствовать. Точно так же, как одиннадцать лет назад, когда я остался один дома в Барнауле...

Из этой смерти в моей жизни, вероятно, самое яркое воспоминание осталось даже не об умершем. Запомнились поминки сразу после похорон.

За большим столом в столовой мы с Леной сидели с краю и вместе с нами сидели двое - мой тогда еще живой дядя Василий Иванович Журавлев (один из двух младших братьев-близнецов Мамы) и его тогда еще живая супруга Анна. Я слышал от мамы и от другой родни, что Вася с Аней - уже неисправимые алкоголики. Но вот именно здесь, сидя за одним столом с ними, я вдруг увидел, ЧТО это означает.

Несмотря на тяжелые отношения и бурю детских эмоций, в этот момент еще не оставивших меня - я, все равно, о чем-то думал, вспоминал, пытался понять и мысленно вел диалог с дедом. Просил прощения и размышлял... В то время, как эти два человека - просто цинично и методично напивались дармовой водкой, опрокидывая ее стаканами.

В следующий раз я увидел Васю в день, когда умерла его супруга Анна, что открыло совершенно новую страницу в моих размышлениях и воспоминаниях.

четверг, 22 октября 2015 г.

И еще раз про день знаний...

Одно из первых размышлений на тему произошедшего было у меня после похорон 15 октября. Забавно, но главная рефлексия была на тему знаний и уроков, которой закончились публикации Любы. Поскольку в творческом тандеме у нас в свое время сложилась определенная игра в пас - получается и тут я принял от Мамы эстафету и "отвечаю" на ее пассаж про день знаний. Правда, совсем не так, как хотелось сделать это раньше, но вчера я описал причину, по которой я до сих пор ничего не писал тут. И теперь, конечно, Мама не ответит мне на этот текст. Мы не сможем обсудить идеи для рассказов и продолжение публикаций, не сможем покритиковать друг друга и поредактировать тексты.

Тема для размышления вечером в четверг и до сих пор примерно такая - события 13-16 октября от моего приезда в Запорожье до поминальной трапезы после похорон стали одним из главных уроков в моей жизни, который до сих пор как-то обходил меня стороной. Поделюсь несколькими историями.

Первая смерть близкого человека, с которой я столкнулся в своей жизни - смерть бабушки Тамары Алексеевны - была запоминающейся, но, скажем так, какой-то нереальной.

В Барнауле, в квартире, где мы жили на проспекте Ленина не было телефона, поэтому для того, чтобы поговорить с родственниками из Запорожья мы шли через площадь в переговорный пункт, заказывали звонок, ждали соединения и оно не всегда случалось... Из кабинки с номером, где включалась лампочка при соединении, мы счинанные минуты говорили о чем-то бестолковом, торопились и радовались. Я помню это ощущение, когда я толком и не понимал, что говорить-то - таким удивительным было слышать в трубке хрипящий голос близкого человека за пять тыщ километров и с разницей во времени в пять часов... Старались сказать как можно быстрее, ведь разговор был дорогим... И вот тишину ночи в 2 часа 30 минут разрывает звонок в дверь. Мы с Мамой, перепуганные, вскакиваем, в прихожей включается свет и мама тревожно спрашивает "Кто там?" Мы оба стоим возле двери и смотрим друг на друга, свет режет глаза и больше всего терзает непонятный мне тогда страх, что произошло нечто экстраординарное. Ну не бывает в обычной жизни, чтобы среди ночи кто-то звонил в двери...

Из за двери раздается запыхавшийся голос почтальона "Это почтальон, вам срочная телеграмма..." Мама открывает дверь и я хорошо помню эту женщину - крупная, с большим круглым лицом, раскрасневшаяся и тяжело дышащая. На ее лице печаль и скорбь. В распахнутую дверь на все таком же сбитом дыхании она выпаливает "У вас кто-то умер. Извините." Почтальон быстро разворачивается и убегает, а в моих руках остается листок бумаги с большим красным заголовком вверху листа "Сверхмолния", а под ним свежеприклеенная телеграфная лента, на которой всего три слова, разорвавших остаток ночи:

Люба, мама умерла.

Мама закрыла дверь. Она не плакала, не делала всех тех картинных вещей, которые в массовом сознании обычно происходят с людьми, которые получают такие телеграммы среди ночи. Я видел, что ей невероятно тяжело, ее лицо было печальным, но она сдерживала шквал эмоций и сказала, глубоко вздохнув, одно только "Вот так..." И тут же начала собираться в дорогу. Думать, что нужно сделать, что взять, как попасть в аэропорт, во сколько ближайший самолет, есть ли билеты на эти рейсы (да, их могло не быть, потому что Ту-154, пять раз в день летавшие из Барнаула в Москву, были всегда полностью загружены и купить билет на самолет удавалось только сильно заранее...), как пересесть в Москве и так далее... Через два часа она уже обняла меня и уехала в аэропорт. Она успевала на первый утренний рейс до Москвы, и надеялась успеть на похороны. Она оставила меня, одиннадцатилетнего пацана одного ночью в пустой квартире и сказала только "Я договорилась, утром придет Папа - он побудет с тобой пока. Разберетесь."

Папа пришел в половине девятого и мы действительно, как-то разобрались. Тогда я понял, что таки да, есть разница, кто готовит гречневую кашу - ведь никто и никогда не готовил ее так вкусно, как это делала Мама. А потом Мама вернулась назад и привезла мне подарок - дико дорогую (45 рублей - половина заработной платы инженера за месяц!) и дико иностранную масштабную модель спортивной машины Audi Quattro. Она сказала "Я подумала, что это должно у тебя остаться на память от бабушки. Она очень дорого стоила, но пусть она будет у тебя." Эта машина и теперь - одна из самых дорогих для меня вещей и одна из любимых машин Павлика.

Несколько дней во время ее отсутствия и много раз позже я все пытался понять, что же я должен чувствовать. Придумывал, как должен себя вести и как изображать эти чувства публике. Но так и не смог. Я не смог понять этого, потому что эта смерть в моей жизни так и осталась - ночным звонком в дверь, яркой женщиной почтальоном и тремя словами на листе бумаги желтоватого цвета...

Это был первый эпизод в цепочке размышлений о том, что произошло в моей жизни сейчас.

Девятый день

Полночь.

Закончился девятый день, как Мамы не стало. Трудно объяснимое чуство преследует меня неотступно все эти дни. Ощущение, что Космос, взглянувший мне прямо в глаза во вторник, 13 октября, смотрит на меня не переставая (или это я, наоборот, смотрю на него?). В списке контактов и во всяких мессенджерах постоянно вижу ее. И постоянно возвращаюсь к ее последнему сообщению, которое она отправила мне в Viber 2 сентября. Это было на утро после ее последней публикации в блоге, посвященной Дню знаний.


Если, по выражению тех, кто был на похоронах, в своих публикациях она прощалась со всеми на протяжении последнего года (а я напомню, что этот блог я завел 28 ноября 2014 года) - то в этом последнем ее сообщении, как я бы сказал, это была констатация факта. Настолько необычным по форме и содержанию оно оказалось, что я мгновенно понял - у меня уже нет слов, чтобы ответить и никаких рациональных средств, чтобы выразить это ощущение. Это сообщение так и осталось последним в истории переписки. Невероятной силы и человеческих качеств человек - признал поражение и вот так, сухо, по-деловому попрощался.

На волне очередных процедур и операций в августе - я как раз, было, придумал новую мотивационную игру, которую Мама подхватила и на некоторое время снова увлеклась (я предложил ей пересмотреть и посортировать колоссальное количество семейных цифровых фотографий) и я было уже подумал, что, как и в конце ноября прошлого года, я таким образом создам ей смысл жизни еще как минимум на один год. После этого сообщения 2 сентября она больше ничего не делала и не занималась ни блогом, ни фотографиями. А я больше ничего не писал в ответ. Мы разговаривали по телефону, были на связи в Skype, потому что Павлик очень хотел поговорить с Любой... Во всех этих разговорах все время было что-то недосказанное. Словно мы оба хорошо понимали что-то, но никто не хотел произносить это вслух. И каждый день я с тревогой ждал телефонного звонка с трагическими новостями.

В ночь на вторник, 13 октября, я практически не мог спать в вагоне поезда и всю дорогу от Киева до Запорожья хотел только одного - успеть. В 11:15 утра я вошел в комнату, где мама лежала на своем верном зеленом диванчике (Господи! Как я любил его в детстве!). Она уже так и не смогла ни разу встать с него. И одного взгляда в ее глаза мне было достаточно, чтобы все понять.

В 2003 году, когда я впервые взял на руки Машу в роддоме и впервые посмотрел в глаза этого человека, которому был третий день от роду - я ощутил точно то же, что и в этот раз. Тогда это чувство перевернуло мое сознание. На меня в упор смотрел сам Космос. Это был нечеловеческий взгляд, который пронзил саму душу и вывернул ее наизнанку и я много раз пытался словами описать, что это было, но так и не смог.

Теперь я знаю, что в глазах умирающего человека находится то же самое. И через семь часов Мамы не стало.

Она держала меня за руку и судорожно сжимала ее изо всех сил. Но этих сил было так мало, а в самом жесте было такое количество страха (совершенно непривычное и не свойственное Маме чувство), что в этот момент я понял, что ИМЕННО ЭТО я прочитал в ее последнем сообщении.

Говорят, сегодня ее душа покинула то место, которое называют Раем и следующие 31 день Маме предстоят мытарства. Ей придется держать ответ за каждый день своей земной жизни и каждое действие, когда либо совершенное в ней. А я буду каждый день вспоминать и записывать истории, чтобы дать ей сил выдержать и это испытание.

Царствие небесное, Мамочка.

пятница, 16 октября 2015 г.

Третий день

И вчера во время похорон, и сегодня - погода поражает удивительным теплом, светом и радостью. Мы так хотели сделать маме праздник в ее последний день с нами и, кажется, весь мир помогал в этом.

Сегодня - Третий день. По преданию, душа умершей до этого дня была рядом с нами, а теперь покинула нас и следующие шесть дней будет находиться в Раю. И сегодня это действительно было ощутимо.

Огромное количество событий и океан информации оказался буквально втиснут в эти последние часы, когда я был рядом с ней. И в эти дни, что последовали за ее смертью, к которой, несмотря на многолетнюю борьбу, никто не был готов. Теперь "Есть что вспомнить!" - это моя страница. Не её. Теперь я буду рассказывать истории о Ней, а их уже сейчас - много.

В одно мгновение вдруг повзрослели дети. Вдруг оказалось, что больше не получится позвонить маме по телефону и спросить "А где лежит...", отправить ей сообщение в электронную почту или скинуть в Viber новую фотографию с любимым внуком Павликом.

Вместе с ней из жизни ушла целая эпоха в истории нашего рода. Светлая память, Мамочка. 

Спасибо тебе за все.


среда, 14 октября 2015 г.

вторник, 13 октября 2015 г.

Всё

Мы боролись больше двух лет. Особенно тяжелым был последний месяц. Она уже давно ничего не могла писать. И уже давно перестали действовать мотивационные разговоры...

Вчера утром, когда позвонила Аня, я уже все понял еще до того, как ответил на телефонный звонок.

В 18:25 сегодня, 13 октября 2015 года бригада скорой помощи констатировала клиническую смерть Грин Любовь Ивановны.

Моей Мамы больше нет. Она не сдавалась до последнего вздоха и последнее, что просила - принести стиральный порошок и новые батарейки для тонометра. Я успел.