Все те же знания. Часть вторая.

На протяжении последнего года часто бывали ситуации, когда, например, я предлагал маме тему для размышления или рассказа, но она браковала ее и аргументировала это тем, что слишком много плохих воспоминаний связано с ней. Поэтому целый ряд семейных страниц, весьма содержательных и ярких, в чем-то поучительных - остались за рамками нашего творческого процесса. Зачем вспоминать плохое?

Однако, в продолжение моего размышления об уроках, я неизбежно вспомнил следующий сюжет, который произошел как бы гораздо ближе ко мне в пространстве, чем смерть бабушки в 1988 году, но тоже - где-то далеко-далеко по ощущениям, и я снова не понял, как же с этим поступать и как реагировать.

В 1999 году ушел из жизни Иван Васильевич Журавлев - мамин отец и мой дед.

А тут нужно сказать, что последние годы жизни этого человека с весьма тяжелым характером бывшего первого секретаря крайкома компартии СССР, сосланного в чин заместителя начальника УВД Запорожской области, а, впоследствии, неудавшегося табельщика на оборонном заводе - были очень тяжелыми для всех, кто окружал его. А для меня - творческого и свободного человека с собственными представлениями о жизни - тем более. Опуская подробности, которые нет смысла вспоминать, чтобы не плодить понос в этом мире - скажу только, что по причине постоянных конфликтов и разногласий в один прекрасный день я просто схватил какие-то вещи и ушел из дома. В ночь. В никуда. В 1996 году мне было каких-то 19 лет, я только закончил учебу на втором курсе исторического факультета и что делать я просто не знал.

Какое-то время я скитался где попало, жил то в общежитии у друзей, то в гостях у кого-то дома. Я просто сбежал на самом деле, а Мама, как всегда, приняла на себя весь удар и всю тяжесть. За себя, за отца и за меня, которого на протяжении последующих трех лет закрывала и оберегала от любых столкновений с дедом... Получилось так, что вскоре после этого события я прописался надолго в доме невероятной и такой же изрядно чокнутой, как и я сам, Лены, с которой мы прожили почти шесть лет. Разве что официально не регистрировали наши семейные отношения, поскольку оба считали это чем-то противным и не нужным...

Именно в ее доме однажды утром раздался телефонный звонок. Звонила Мама. Я сейчас помню, что голос ее был невероятно уставшим, однако в нем ощущалось, что все самое тяжелое уже осталось позади. К девяти часам утра она уже выполнила всю ту печальную, циничную, но необходимую работу, с которой я столкнулся на прошлой неделе сам. Она не сделала этого ночью, когда обнаружила бездыханное тело, а уже утром, дождавшись, когда я проснусь, просто сообщила мне информацию: "Сережа, доброе утро. Дедушка ночью умер." Я смог ответить только "Я понял," - и она положила трубку телефона.

Позже мне было много раз стыдно, за свое детское ощущение в этот момент. Но я хорошо помню этот оттенок облегчения и радости, которым сопровождалось слово, которое я выдохнул после этого короткого разговора:

Всё!

После этого я увидел деда только во время прощания с усопшим в квартире. В этот момент я увидел умершего человека вблизи впервые и подумал - как мертвые люди не похожи на живых... Нас троих, самых молодых "детей" (меня, Лену и двоюродную сестру Алёну) втолкнули комнату, чтобы "проститься". А я  стоял, смотрел на все это и откровенно не понимал, что я сейчас должен делать и чувствовать. Точно так же, как одиннадцать лет назад, когда я остался один дома в Барнауле...

Из этой смерти в моей жизни, вероятно, самое яркое воспоминание осталось даже не об умершем. Запомнились поминки сразу после похорон.

За большим столом в столовой мы с Леной сидели с краю и вместе с нами сидели двое - мой тогда еще живой дядя Василий Иванович Журавлев (один из двух младших братьев-близнецов Мамы) и его тогда еще живая супруга Анна. Я слышал от мамы и от другой родни, что Вася с Аней - уже неисправимые алкоголики. Но вот именно здесь, сидя за одним столом с ними, я вдруг увидел, ЧТО это означает.

Несмотря на тяжелые отношения и бурю детских эмоций, в этот момент еще не оставивших меня - я, все равно, о чем-то думал, вспоминал, пытался понять и мысленно вел диалог с дедом. Просил прощения и размышлял... В то время, как эти два человека - просто цинично и методично напивались дармовой водкой, опрокидывая ее стаканами.

В следующий раз я увидел Васю в день, когда умерла его супруга Анна, что открыло совершенно новую страницу в моих размышлениях и воспоминаниях.